— Почему серебро?
— Это надо к судьям обращаться. У них там какие-то свои видения на все это. Поэтому серебро.
— Вы сами понимаете, почему серебро?
— Они выводили то ли по высшей оценке, то ли по базовой. Я так и не понял, когда мне сказали.
— Какие у вас сейчас эмоции?
— У меня радость, потому что я завоевал медаль. Третья Олимпиада. Третий финал на прыжке. Третье серебро. Это очень круто!
— Ты ведь должен был выиграть. Правила как-то изменили?
— Я не знаю, что они сделали. Получилось так, как получилось.
— А ты не выяснял, что изменилось?
— Смысла нет. Зачем? Это должны были, наверное, рассказывать тренеры, которые обязаны знать об этом, а не я. Моя задача — прыгать, а не знать правила.
— Вам не обидно?
— Почему мне должно быть обидно? Самое важное, что мы в медалях.
— Но могла быть золотая.
— Могла быть золотая. Я согласен с этим. Но так случилось.
— Болельщики пишут, что у России украли золото.
— Пусть пишут, что угодно. Это ничего не изменит, поэтому я призываю всех успокоиться и радоваться тому, что есть.
— То есть ты сам так не считаешь?
— Я не буду так говорить. Мне незачем это делать.
— Личная медаль — важно?
— Это очень важно. Когда есть личная медаль, это очень ценно. У меня случилась такая серьезная травма, а я после восстановления стал прыгать тот же прыжок, на котором ее получил. И делал это без задней мысли о том, что это может повториться снова. Сейчас я завоевываю на этом прыжке серебряную медаль. Это круто!
— Можно сказать, что сегодня все получилось на сто процентов?
— Да. Я сделал и комбинацию на кольцах лучше, чем в какой-либо день, и прыгнул прыжки. Все в порядке.