Жил-был на свете Гавейн (Дев Патель), еще никакой не сэр и рыцарь Круглого стола, а великовозрастный повеса, племянник легендарного короля Артура, пользующийся мечом разве что для того, чтобы открывать бутылки пива, и проводящий дни и ночи в праздности и борделях. Как-то под Новый год уже больной и одряхлевший дядюшка Артур (Шон Харрис), подвиги которого, как и сложенные о них легенды, успели покрыться пылью, позвал робеющего в его присутствии Гавейна к себе, чтобы вместе за самым Круглым столом в Камелоте отпраздновать рождение спасителя.
В разгар скорбного веселья в замке появляется похожий на ожившее антропоморфное дерево Зеленый рыцарь верхом на таком же зеленом коне и бросает вызов всем присутствующим. Любой из них может нанести ему удар любой силы, но с тем условием, что пришелец ответит тем же на следующий Новый год, спустя двенадцать месяцев и один день. Зуб за зуб, удар за удар.
Кадр из фильма «Легенда о Зеленом Рыцаре»
Вызов принимает тишайший прежде Гавейн, остро ощущающий свою незаслуженную причастность к славе Камелота и робко ищущий славы, поднимает огромную секиру Зеленого рыцаря и обрушивает ее на его голову, легко отделив от шеи. К его и общему, однако, удивлению, пришелец спокойно поднимается с колен, подбирает укатившуюся голову и ухмыльнувшись назначает ему встречу в Зеленой часовне, затерянной в лесах где-то на севере.
Вот и вся экспозиция, которую режиссер и сценарист Дэвид Лоури позаимствовал (с некоторыми изменениями, разумеется) у средневековой поэмы «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь». А вот большую часть его путешествия к Зеленой часовне нескромно выдумал, как и образ героя, перенесшего полную ревизию и из почти идеального рыцаря, образца куртуазности, превратившегося в слабого и нерешительного маменькиного сынка.
Кадр из фильма «Легенда о Зеленом Рыцаре»
Дело не в самом факте ревизии — было бы странно во всем следовать букве и духу поэмы, написанной в XIV веке — а в ее значении. «Лоуриевский» Гавейн гораздо ближе и понятнее современному зрителю и носит в себе все приметы типичного миллениала (по крайней мере популяризированные в массовой культуре), постоянно сомневаясь в себе и своем пути. В соответствии с этим изменилась и суть путешествия. Если для «средневекового» Гавейна ориентиром служили заветы куртуазности и христианской веры (их символом являлась пентаграмма, изображенная на его щите), а сам путь был своего рода испытанием достоинств, то для его современной киноверсии в исполнении Дева Пателя, страдающего от экзистенциальных болезней вроде бессмысленности жизни и неприкаянности, дорога к Зеленой часовне превращается в поиски идентичности. Для него это становится не приключением или вызовом, а пресловутым выходом из зоны комфорта, к которому он, племянник короля, успел привыкнуть.
«Лоуриевский» Гавейн всё время чувствует себя самозванцем, повторяя встреченному Бродяжке (Барри Кеоган): «Я не рыцарь!» Пентаграмма, изображенная на щите героя и означающая, кроме прочего, пять рыцарских добродетелей — щедрость, товарищество, благочестие, куртуазность и чистоту, — приобретает дополнительное ироничное значение. В выдуманных Лоури приключениях — встрече с лесными грабителями и со святой Винифредой — Гавейн последовательно лишается претензий на каждую из них.
Кадр из фильма «Легенда о Зеленом Рыцаре»
Таким образом «Зеленый рыцарь» переносит проблематику поэмы из этического в экзистенциальное поле. Эту смену тональности — с игриво-героической на застенчиво-хмурую — Лоури всячески подчеркивает визуально: в городских сценах преобладают темные и серые цвета, контрастно подчеркнутые цветовыми пятнами — зеленым, желтым, красным. Смотрится всё весьма впечатляюще, фильм вообще вызывающе красив и иногда этим отпугивает, особенно в первой трети фильма, в которой Лоури увлекается длинными медитативными планами в ущерб развитию сюжета.
Меняет режиссер и одну из главных идей поэмы, в столкновении цивилизации и природы, уверенно вставая на сторону последней. Замкнутые удушливые закругленные замковые пространства сковывают Гавейна, в то время как просторные даже лесные пейзажи служат его освобождению — физическому и нравственному. В одном из последних предстает картина вырубленной, «обезглавленной» чащи, от которой остались одни пни, что считывается как немой укор цивилизации.
Лоури, таким образом, пересобирает и перенастраивает поэму под современную повестку, хоть и делает это не всегда аккуратно. Круг, часто мелькающий в кадре, служит символом замкнутой, предначертанной Гавейну судьбы из под гнета, которой он в конечном счете освобождается, оказавшись в пограничном состоянии. Когда Зеленый рыцарь заносит над ним зловещую секиру, юный герой встает перед выбором — отринуть правду, оставив волшебный пояс, или же выбрать царство правды и навсегда стать свободным.
Смотрите фильм «Легенда о Зеленом Рыцаре» в кино с 26 августа.
Читайте также: