Крест, звёзды и обманки. Заглядываем в загадочный дворец Николая Дурасова

Недолгое правление Петра III, продлившееся всего пять месяцев и четыре дня, было отмечено событием, которое имело огромное значение для всей России. В феврале 1762 года Петр III освободил дворян от обязательного несения службы. Одним из следствий этого законодательного акта стало массовое усадебное строительство по всей империи: многие дворяне предпочли карьере тихую жизнь в собственном поместье.

Этот процесс длился целый век и оставил потомкам богатое архитектурное наследие в виде дворянских гнезд с господскими домами, парками, храмами, служебными постройками. Об истории одного из них — усадьбы Люблино, которая входит в состав Московского государственного объединенного художественного историко-архитектурного и природно-ландшафтного музея-заповедника, — в материале mos.ru и агентства «Мосгортур».

Разбогатевшие провинциалы

Среди ранних владельцев поместья, известного с конца XVI века, были Годуновы, Прозоровские, Разумовские, Урусовы. Архитектурный комплекс, который дошел до наших времен, был построен по заказу отставного бригадира Николая Дурасова (1760–1818), который купил эти земли около 1800 года.

В биографии Дурасова остается множество белых пятен. Неизвестно даже, как он выглядел — не сохранилось ни одного изображения баснословного богача, который получил в наследство 11 металлургических заводов на Урале и множество земельных владений в разных губерниях. Есть лишь одно свидетельство, в котором косвенно упоминается его внешность. Посетившая Люблино в 1806 году компаньонка княгини Дашковой англичанка Кэтрин Вильмот писала:

«…Все было как в волшебном замке; правда, невысокого Дурасова скорее можно принять за карлика, а не за рыцаря — владельца такого изумительного поместья».

Он не был коренным москвичом. В Москву родители Николая Алексеевича перебрались в последней четверти XVIII века из Симбирска (сейчас — Ульяновск). Память о семье сохранилась в названии Дурасовского переулка, проходящего по бывшей границе их обширной городской усадьбы. Ее центром был роскошный трехэтажный особняк с фронтоном и колоннами, построенный в 1790-х Матвеем Казаковым по заказу отца будущего владельца Люблина. Сегодня это здание на Покровском бульваре, считающееся одним из лучших образцов зрелого классицизма в Москве, занимает Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики».

Легенда о бригадирском ордене

К первоклассным памятникам этого стиля относится и трехъярусный главный дом усадьбы, построенный по уникальному для московской архитектуры плану, — в виде равноконечного креста, наложенного на окружность. Круг складывается из двухрядных колоннад открытых галерей.

Необычный вид дворца породил легенду о том, что владелец пожелал увековечить получение им креста ордена Святой Анны, форму которого повторяет здание. Это объясняет выбор композиции дома. Версия возникла на основе литературных источников уже после смерти Дурасова. Нельзя утверждать, что у него действительно имелась такая награда.

Более вероятной видится отсылка к творчеству выдающегося архитектора Позднего Возрождения Андреа Палладио и самому известному его шедевру — центрической вилле Ротонда близ Виченцы. Палладио сыграл исключительную роль в развитии архитектуры XVII и XVIII веков, вооружив множество последователей заново открытым им знанием принципов построения античного зодчества, которые он описывал в текстах и применял на практике.

Как и все, что связано с Дурасовым, имя архитектора, который возвел для него в семи верстах от города палладианскую виллу с пейзажным парком и прудом, нельзя назвать с уверенностью. Даже дата постройки указывается предположительно в диапазоне между 1801 и 1806 годами.

В мемуарах известного бытописателя XIX века Ивана Снегирева, который бывал в Люблине уже после смерти Дурасова, сказано, что «дом прекрасно выстроен архит. Егоровым». Поскольку найти другие упоминания архитектора с такой фамилией в этот период нельзя, считается, что имелся в виду Иван Еготов (1756–1814) — автор «военной гошпитали» в Лефортове (теперь — Главный военный клинический госпиталь имени академика Н.Н. Бурденко) и снесенной в советское время старой Оружейной палаты. Еготов также был одним из множества архитекторов, кто поработал в соседнем имении Голицыных в Кузьминках, причем в обеих усадьбах в отделке зданий использованы одинаковые барельефы.

Согласно другой версии, авторство проекта принадлежит Родиону Казакову (1758–1803), которого многое связывает с Еготовым: оба — ученики Василия Баженова и Матвея Казакова, оба прошли архитектурную школу при Экспедиции кремлевского строения, неоднократно работали вместе, став архитекторами. Кстати, Еготов был женат на сестре Родиона Казакова и вполне мог закончить строительство в Люблине после смерти шурина.

Храм Аполлона

Большую художественную ценность имеют восстановленные интерьеры дворца, который предназначался не для проживания, а для развлечений. Здание несет в себе идею храма искусства, посвященного Аполлону — установленная на бельведере статуя божества когда-то царила над окрестностями. Античные сюжеты преобладают и во внутреннем оформлении дворца, который расписывал известный декоратор Доменико Скотти.

Центральный круглый зал (диаметр — чуть больше 11 метров) посвящен утру. О восходе солнца напоминают форма зала, рисунок паркета с расходящимися из центра лучами и потолочный плафон, на котором изображен утренний выход богини Венеры.

Доменико Скотти мастерски использовал монохромную технику гризайль, имитирующую архитектурные и скульптурные формы. Стены круглого зала украшены обманкой: кажущиеся трехмерными колонны на самом деле являются просто росписью. Скульптурный ярус — тоже двухмерный. Его занимают изображения колесницы Аполлона и муз, обряда жертвоприношения, аллегорий музыки и танца.

Круглый зал использовался как парадная столовая и освещался канделябрами — бра добавили после реставрации 1950-х по образцу светильников из дворца Шереметевых в Останкине. Наверху также располагалась ныне скрытая оркестровая ниша — благодаря прекрасной акустике музыка разносилась по всему дворцу.

Светло-зеленый мраморный зал символизировал летний день и предназначался для танцев. Через боковые двери гости могли совершить церемонный обход по круговым галереям первого этажа во время полонеза или котильона.

В интерьере использован стукко — искусственный мрамор, который был в моде у богачей начала XIX века и стоил тогда больше, чем природный. Настоящий шедевр — работа Скотти «Пир Вакха на острове Наксос», выполненная на холсте, который затем разместили в плафоне. На стенах — рельефные аллегории искусств и времен года.

Дух времени передает коллекция настольных часов XVIII–XIX веков, представленная в витринах, а также статуя Венеры Италийской — поздняя копия, отлитая с оригинала значительного скульптора эпохи классицизма Антонио Кановы.

Розовая гостиная, окрашенная в тона закатного неба, символизирует вечер. Колонны композитного ордера делят ее на три части, делая похожей на парковую беседку. Декорация потолка и паркета — аллюзия на только-только появившиеся на небе звезды и их отражение на глади пруда.

К сожалению, из четырех оригинальных полихромных панно, написанных на холстах и размещенных на нижней части свода, сохранилось только одно, изображающее миф об Актеоне. Три остальных — «Вакх и Ариадна», «Суд над нимфой Калисто» и «Триумф Вакха и Ариадны» — были выполнены по сохранившимся фотографиям в 1950-е.

Люблинский сатрап

Снискав славу первейшего хлебосола в городе, большого оригинала и человека со вкусом к развлечениям, Дурасов однако не пользовался искренней любовью. Поэт и переводчик Михаил Дмитриев, один из современников богача, называл его сатрапом — то есть тираном, деспотом, самодуром. Не самая лестная характеристика.

«…с надменной уверенностью позволял себе иногда нестерпимые выходки, хвастовство и глупые шутки, которым и хохотал, — писал Дмитриев. — Он хвастал богатством, презирая всякий ум и всякие талант и ученость, унижал их с каким-то глупым наслаждением… жил в своем Люблине как сатрап, имел в садках всегда готовых стерлядей, в оранжереях огромные ананасы и был до эпохи французов, все изменившей, необходимым лицом общества при тогдашней его жизни и тогдашних потребностях».

В 1806 году Дурасов завел у себя в усадьбе крепостной театр, который соперничал с шереметевским за звание лучшего в Москве. В труппу входили до 120 актеров из крепостных крестьян, обучавшихся азам драматического искусства прямо в усадьбе. Труппу возглавлял известный московский артист и педагог Петр Плавильщиков. История крепостного театра Дурасова закончилась со смертью хозяина, не имевшего семьи и наследников. В Люблине сохранились перестроенные здания театра, театральной школы и пансиона для актеров, а также оранжерея и другие хозяйственные постройки.

В мае 1818 года театр почтила посещением вдовствующая императрица Мария Федоровна. Хозяин пережил знаменательный визит лишь на месяц — Дурасов умер в июне в возрасте 47 лет.

Дачник Достоевский

Люблино унаследовала сестра Николая Алексеевича. Следующим примечательным хозяином усадьбы стал муж ее дочери боевой генерал Отечественной войны и литератор Александр Писарев.

В середине XIX века усадьбу приобрел купец первой гильдии, предприниматель Конан Голофтеев (1822–1896), при котором дворец перестроили, а усадебную территорию превратили в дачный поселок. Самым известным арендатором был Федор Достоевский, который в 1866 году «укрепился в Люблине в приятнейшей компании». Здесь, находясь по соседству с семьей своей сестры Веры Михайловны Ивановой, он дописывал «Преступление и наказание».

Любопытно, но при Дурасове в Люблине не было своего храма. Голофтеев восполнил этот пробел, купив на Политехнической выставке в 1872 году деревянную одноглавую церковь, которую освятили во имя святых Петра и Павла. В советское время ее разобрали.

Усадьба серьезно пострадала во время знаменитого московского смерча 1904 года, самого разрушительного в истории города. Тогда дворец лишился мраморной статуи Аполлона. Унаследовавший Люблино от отца Николай Голофтеев заказал в Германии копию «Большой геркуланянки» из Дрезденского музея — изваяние женской фигуры в хитоне и плаще, сохранившееся в римской копии с греческого оригинала. Водруженная на опустевший бельведер, статуя невольно катализировала легенду про крест ордена Святой Анны Дурасова — в ней стали видеть православную святую, в честь которой был назван этот орден.

В советское время усадьбу сначала отдали под коммунальное жилье, затем в ней размещался Институт океанологии Академии наук СССР и лишь с 2003 года Люблино превратилось в музей.

В 2019 году при благоустройстве территории археологи обнаружили на небольшой глубине мраморную женскую статую XVIII века. В ней узнали аллегорическую фигуру «Молчание», которая при Голофтеевых стояла у входа во дворец. После реставрации она вернется на свое место.