«Аллея кошмаров» (Nightmare Alley)
Америка эпохи Рузвельта. Гитлер готовится к вторжению в Польшу. Стэнтон Карлайл (Брэдли Купер) — человек без рода и племени, но с красивыми манящими глазами — сверкает бортами своей шляпы на ярмарочном представлении, куда его волею судеб прибило, как осенний лист к земле. «Спешите видеть: человек-зверь!» — кричит Уиллем Дефо. В загоне сидит патлатый и чумазый пленник, раздирающий зубами живую курицу. Вокруг фокусничают другие чудаки: гадалка Зина (Тони Коллетт), трюкачка Молли (Руни Мара), силач Бруно (Рон Перлман). Стэнтон решает подзадержаться в труппе бродячего цирка, не очень понимая фатальность авантюры.
Гильермо дель Торо наконец снял кино без монстров и призраков бывших подружек, это правда. Немножко заигрался с бытовым символизмом и фетишами: зеркала, надписи в лабиринте ужасов, кричащие «ты грешник», Руни Мара в белом платье и с кровавыми руками (привет «Багровому пику»), и это тоже правда. Брэдли Купер — большой ребенок, девятилетний мальчишка в бабочке, застрявший в проживании детской травмы. В общем-то, его появление в цирке уродов имени Тода Броунинга неслучайно. По сути, он и сам настоящий фрик, обезумевший ребенок в теле мужчины, хранящий чудовищную тайну. Тяга к поиску образа вечной матери приводит его к поистине юнгианским мотивам. А точнее, даже к тому, как трактует образ великой матери Эрих Нойманн, один из самых известных учеников Карла Юнга. Стэнтон отдается в руки сначала гадалке Зине (в прямом смысле: она ему мастурбирует), а затем поддается чарам психоаналитика по имени Лиллит Риттер (Кейт Бланшетт). Имя Лиллит тоже звучит неслучайно, отождествляясь с прообразом христианской лжематери. Поскольку в Риттер Стэнтон ошибочно находит свою мать, в итоге, именно по Нойманну, оказываясь в ее крепких, пожирающих узах.
Впрочем, к сожалению, про «Аллею кошмаров» хочется сказать, как бы выразились иностранные рецензенты, Del Toro never taking it really deep. Режиссер обделяет персонажей внутренним психологизмом: к примеру, героиню Руни Мары, да и самого Стэнтона, выполняющего скорее психоаналитическую функцию. Гильермо усиленно водит пальцами по краям бокала в ожидании магического звука, но магия его картины слишком фактурна и физиологична. Красивые интерьеры, безустанно падающий снег, жестоко сминаемые тела. Кажется, что для взрослой сказки действительно не хватает режиссерской бескомпромиссности, в которой дель Торо всегда заподозрить было сложно. Он чересчур конкретный режиссер, которому непросто балансировать с шестом под куполом цирка. Но попытка местами очень захватывающая.
«Мой легионер» (Mon légionnaire)
Влад (Александр Кузнецов) — украинский легионер, который проходит обучение на базе в Корсике вместе с другими военными и готовится к высадке в Мали. Он оставляет свою девушку Нику (Ина-Мария Бартайте), преследуя понятные только ему призрачные цели. Параллельно точно так же лейтенант Макс (Луи Гаррель) прощается со своей женой Селин (Камилль Коттен), уже привыкшей к тому, что ее муж — едва ли чуть больше, чем знакомый человек с фотографии.
Швейцарка Рашель Ланг в своем втором полнометражном фильме пытается исследовать внутренний мир военных и их внешнюю политику в отношении любимых женщин. В бытовом перечислении сцен ей недостает точных снайперских выстрелов, бесшумно бьющих цель, хотя «Мой легионер» — вещь, сделанная под явным влиянием «Хорошей работы» Клер Дени и «Морпехов» Сэма Мендеса. Самое серьезное военное положение — рота заблудших душ. Александр Кузнецов существует в химии с актрисой Бартайте (дочерью режиссера Шарунаса Бартаса, трагически ушедшей из жизни в прошлом году), Луи Гаррелю к лицу форма легиона и разнимать казарменные драки, Камилль Коттен к лицу появление в принципе у любого талантливого режиссера. Но весь просмотр почему-то не покидает ощущение, что отсутствие конфликта не транскрибируется через многозначительные, словно уставшие кадры, поскольку конфликт внутри чересчур не продуман и будто ленив.